Новгородское искусство домонгольской поры

Наряду с Владимиром крупнейшим центром русской культуры домонгольской поры был Новгород Великий. Среди древнерусских городов он наиболее самобытен. Даже в эпоху киевского господства, будучи под властью киевского князя, Новгород — не вассал Киева, а опора княжеской власти. И Владимир и Ярослав Мудрый — новгородские князья, силой занявшие общерусский, киевский стол. Уже в начале XI века в Новгороде собирается вече-общее собрание новгородцев, на котором решаются важные для судеб города вопросы (первое упоминание о нем в летописи относится к 1016 г.). По выражению Маркса, Новгород представлял собой «старейшую русскую республику».

Ни в одном другом русском городе церковь не была столь «обмирщена», как здесь. Новгородский архиепископ возглавлял вече, владел городской казной, ведал внешними сношениями. Его поучения, обращенные к народу, касались не столько богословских вопросов, сколько правил житейской морали. Просто и прочно новгородское искусство. «Одного взгляда на крепкие, коренастые памятники Великого Новгорода достаточно,чтобы понять идеал новгородца — доброго вояки, не очень обтесанного, мужиковатого, но себе на уме, почему и добившегося вольницы задолго до других народов, предприимчивого не в пример соседям, почему и колонизовавшего весь гигантский север... Идеал новгородца — сила, и красота его — красота силы. Не всегда складно, но всегда великолепно, сильно, величественно, покоряюще. Такова же и новгородская живопись — яркая по краскам, сильная, смелая, с мазками, положенными уверенной рукой, с графами, прочерченными без колебаний, решительно и властно» э.

Классическим примером новгородского искусства XII века были росписи церкви Спаса-Преображения на Нередицкой горе (в трех километрах от города) 1198 года. [Этот уникальный памятник был варварски разрушен фашистскими захватчиками. Сохранилась лишь незначительная часть росписей.] Голова нередицкого ангела из композиции «Вознесение» написана в уверенной графической манере. Немногими энергичными линиями обрисован круглый овал лица, тяжелый нос, большие, широко раскрытые глаза и губы.

Голова ангела. Деталь фрески «Вознесение»
в церкви Спаса-Преображения на Нередице в Новгороде
XII в.

Линейная стилизация у нередицкого мастера носит более решительный и принципиальный характер, чем у его владимирского собрата. Она идет не от простодушной любви к узорочью, а от особого склада мышления — сурового, склонного к обобщению, при котором художника не интересует ничто второстепенное, частное, но лишь сама основа, суть явлений. Это верно и в отношении характера новгородских образов. Новгородское искусство не знает психологических полутонов. В нередицком ангеле нет теплоты и лиричности, которые так привлекают в ангелах Дмитровского собора. Он сумрачен и резок. Его лицо исполнено скорой, уверенной кистью, никогда не останавливавшейся в раздумье. «Бедность ли и дикость природы не успели развернуть в душе Новгородца думы о бесконечности... или отсутствие в истории Новгородской событий, которые бы заставили радостно встрепенуться душой...— размышлял о Новгороде в середине прошлого века один из русских историков.— Но жизнь Новгорода, лишенная широкого, величавого полета, которым неслась жизнь и Киева и Владимира на Клязьме, искала постоянно заключиться в известные, ограниченные пределы, назначенные ей еще язычеством и страстною привязанностью к земному. Ничто не тронет души Новгородца, не поразит его нравственным страданием, не оторвет от наслаждения вещественными благами. Вера его не знала беспредельности благ духовных: знала одни блага земные. Поэтому расстаться с земным значило для Новгородца то же, что расстаться с жизнью» '0.

В создании фресок Спаса Нередицы принимало участие около десяти мастеров. Самым значительным из них был художник, которому принадлежат изображения пророков в простенках окон барабана. Когда речь заходит о фресках Спаса Нередицы, то прежде всего вспоминаются эти суровые, исполненные силы и экспрессии фигуры, наподобие пророка Аарона.

Есть что-то сумрачное и тяжелое в этом старческом лице с упрямо опущенным ртом и резким взглядом. Кажется, вещему старцу чужды сомнения и возмутительно инакомыслие. Пророк, подобный нередицкому, мог появиться только в Новгороде. Он вырос на той же суровой, бедной земле, на которой жили новгородцы — земледельцы, охотники, плотники, рыбаки и которая располагала не к «хитрому», а «простому», трезвому взгляду на мир. По национальной и чисто местной новгородской характерности Аарон — один из выдающихся образов древнерусского искусства.

К нередицким пророкам и ангелам кажутся неприменимыми слова о том, что иконопись передает бесплотное и незримое. Они весомы, мощны. Мастер Аарона глубоко пости гнатуру — это видно из того, как смело и точно, несколькими ударами кисти обозначает черты лица старца: брови, переносицу, глаза. Стиль нередицких мастеров можно было бы назвать «метрическим», подразумевая под этим манеру представлять форму обобщенно, в основных «.ртах и линиях. Как метр в музыке акцентирует ударные доли такта, так в нередицких фресках даются лишь основные черты изображения, опускается все мелкое, случайное. Обобщенность рисунка в дальнейшем станет одной из самых характерных особенностей новгородской живописи.

Я.В. Брук

Читайте далее: Новгородская икона «Десятинное успение» XIII века