Новгородская иконопись XV века

Если во второй половине XIV века наиболее значительные результаты в новгородском искусстве были достигнуты в области фресковой живописи, а икона занимала второстепенное по отношению к фреске положение, то в XV столетии картина меняется: фреска утрачивает свое значение, а иконопись переживает блестящий расцвет. Она полностью высвобождается из-под влияния монументального искусства и обретает свой собственный язык. Наряду с иконами Андрея Рублева и его школы новгородские иконы XV века представляют наивысшее достижение древнерусской живописи.

Как происходило становление новгородского стиля XV века, каковы его характерные особенности, можно уяснить из сравнения двух икон с изображением Ильи-пророка, близких по времени, но представляющих как бы два последовательных этапа в процессе развития стиля. Одна из икон датируется рубежом XIV — XV веков и происходит из села Ракулы Архангельской области, другая-началом XV века (из бывшего собрания Остроухова) .

Икона «Илья Пророк»
Из села Ракулы Архангельской области
Новгородская школа
Рубеж XIV-XV в.
Государственная Третьяковская галерея

Архангельский Илья еще связан с художественными традициями второй половины XIV века, с «живописным» стилем эпохи Феофана. Лицо Ильи моделировано бликами, расположенными на лбу, под бровями, под глазами, на переносице. Борода, волосы написаны крупными мазками светлой охры. Иконописец использует цветные пробела: хитон Ильи желтый с темно-красными описями складок, мантия коричнево-вишневая с голубовато-зелеными отворотами.

Икона «Илья Пророк»
Из собрания Остроухова
Новгородская школа
Начало XV в.
Государственная Третьяковская галерея

Остроуховский Илья-пророк по живописи, строже, суше. Цветные пробела не применены. Блики перестали быть заметными. Они словно бы растворились в красочной поверхности, слегка высветлив ее в тех местах, где лежали прежде. Пластика лица выявлена, но это не нарушает строгой плоскостности изображения. Черты лица обозначены четкими линейными отметками, отчего оно выиграло в резкости выражения. Взгляд архангельского Ильи сдержан, во взгляде остроуховского Ильи есть нечто пронзительное. Взгляд пророка, а также яркая, словно светящаяся изнутри киноварь фона как бы намекают на причастность Ильи к грозному миру небесных стихий. [По народным воззрениям, Илья-пророк — властитель грома и молнии.]

В иконе XV века большую роль, чем в архангельской иконе, играет линейное начало, прежде всего контурная линия. Художник учитывает, что икона входит составной частью в иконостас. Для того чтобы зритель мог воспринять икону с больших расстояний, она должна иметь характерный линейный силуэт. Фигура Ильи уподоблена пирамиде. Плечи сильно скошены, ниспадающие пряди волос объединяют голову и плечи. Где бы ни находился зритель, отовсюду он видит характерные очертания фигуры Ильи, отчетливо выделяющейся на ярко-красном, киноварном фоне. Очень важно, однако, что пирамидальный силуэт не воспринимается как деформация фигуры. Жизненность образа настолько велика, что зритель не сразу замечает, сколь условно фигура построена.

Лаконизм композиции, лапидарность цветового решения делают сравнительно небольшую по размеру икону монументальной.

Пирамидальный силуэт фигуры Ильи стал своего рода ритмическим лейтмотивом иконы. Единая ритмическая тема пронизывает все изображение, превращая икону в своеобразную «живописную фугу». Пирамидальному силуэту фигуры вторит светлый треугольник хитона. Правая рука Ильи, левая со свитком и узел шейного платка составляют еще один треугольник. Если соединить три крайние точки платка, получится треугольник, зеркально расположенный по отношению к предшествующему и равновеликий ему. Попробуйте мысленно представить себе, что какая-нибудь деталь, например свиток, расположена по-иному, и вы почувствуете, что в основе композиции лежит строгая ритмическая закономерность.

В тяготении к строгому ритму, своего рода ритмической формуле, состоит одна из самых характерных черт новгородской живописи ХV века. Она определяется коренной особенностью творческого мышления новгородского мастера — о любом предмете у него есть строго определенное, четкое, основанное на жизненном опыте представление. «Ему недостаточно показать, как это было, он хочет еще внушить зрителей, что иначе оно и быть не может, и потому все происходящее вплоть до мельчайших частностей строго подчиняется закономерности» Ритм новгородских икон XV века – это не отвлеченный ритм домонгольского искусства, в котором мир предстает как извечный божественный порядок.

Это и не гибкая, сложная ритмика Рублева, раскрывающая внутренний сокровенный порядок мира. Новгородская икона не допускает символического иносказательного истолкования. Ритм в новгородской иконе раскрывает тот не «хитрый», но «простой», меткий взгляд на сущность явления, который всегда отличал новгородского художника.

Я.В. Брук

Читайте далее: Новгородская икона «Чудо Георгия о змие»