Добрые начала  
  Живое наследие Русская культура Подсказки иконоведа  
 
 

НаследиеЖивопись в катакомбах: от земного к духовномуВизантия: от иконоборчества к мозаикам Софии КонстантинопольскойВладимирская богоматерьПринятие христианства на РусиМозаики и фрески Софии КиевскойФрески Дмитровского собора во ВладимиреНовгородское искусство домонгольской порыНовгородская икона «Десятинное успение» XIII векаПсковское «Успение» XIII века«Ярославская Оранта» XIII векаИскусство Новгорода и Пскова в XIII-XIV векахИкона XIV века «Параскева Пятница, Варвара и Ульяна»Феофан ГрекИкона «Успение», приписываемая Феофану ГрекуАндрей Рублёв«Троица» Андрея РублёваИкона «Успение» из Кирилло-Белозерского монастыряФрески церкви Спаса на КовалевеНовгородская иконопись XV векаНовгородская икона «Чудо Георгия о змие»Икона «Битва новгородцев с суздальцами»Две иконы из Каргополя


Новгородская икона «Чудо Георгия о змие»

До наших дней дошли многие новгородские иконы с изображением святого Георгия. Новгородские мастера любили изображать отважного всадника, смело поражающего копьем страшное чудовище — дракона. В их сознании Георгий, или, как его еще называли на Руси, Егорий Храбрый, был воплощением светлого начала, ведущего борьбу с враждебными человеку силами. День Георгия приходился на 23 апреля, и потому его праздник издавна связывался с празднованием наступления весны. Очевидно, поэтому Георгий в народе получил также значение предвозвестника судьбы, «раздавателя счастья».

Может быть, самый своеобразный по замыслу новгородский «Георгий» — икона первой половины XV века из бывшего собрания Остроухова. Хотя, как показали последние исследования, икона дошла до нас в несколько измененном виде: поновлены лицо Георгия, изображение солнца на щите, добавлен позем в нижней части иконы, в связи с чем частично переписано тело дракона — подавления не изменили первоначального композиционного и ритмического строя иконы.

Икона «Чудо Георгия о змие» из собрания Остроухова
Икона «Чудо Георгия о змие»
Из собрания Остроухова
Новгородская школа
Первая половина XV в.
Государственная Третьяковская галерея

Георгий изображен скачущим на белом коне. Резко повернувшись назад, он поражает копьем выползшего из пещеры красно-коричневого дракона. Необычность композиции иконы определяется тем, что всадник участвует сразу в трех движениях: движется вперед, откидывается назад, посылает копье вниз. По мотиву движения фигура Георгия напоминает «Дискобола» Мирона.

Сложностью движения обусловлен необычный ритм иконы. Развевающийся красный плащ, круглый щит с изображением солнца, выгнутая шея коня образуют широкую плавную дугу. Линия как бы перекатывается с одной дугообразной поверхности на другую. Тонкая прямая линия копья замыкает концы дуги. Так возникает ритмическая формула иконы — фигура, подобная туго натянутому луку. Рамки ковчега сжимают «лук», не дают ему «распрямиться». Это еще больше усиливает динамизм изображения.

Внешней дуге «лука» вторят внутренние дуги, необычайно искусно обозначенные мастером. Развевающийся конец плаща, золотой нимб, темно-зеленые латы, голова коня, розовые порты всадника, ноги коня образуют стремительную, великолепную по красоте дугу, в которой всадник и конь словно бы сливаются в одном движении. При этом полукружие седла вторит полукружию нимба, линия, обрисовывающая круп коня,— контуру спины Георгия.

Чтобы отчетливее ощутить строгую ритмическую построенность иконы, сравним ее с фреской киевского Софийского собора «Охота на медведя». Мотив движения близок новгородской иконе, но композиция решена иначе. Строгой объединенности фигур нет. Для каждого персонажа характерен cвой ритм, поэтому общий силуэт группы причудлив. Ритм «Охоты па медведя» — ритм живописной арабески. В иконе всадник и копь захвачены общим движением, слиты в нераздельное целое. Чтобы подчеркнуть слитность коня и всадника, художник не останавливается перед нарушением правильности пропорций фигур. Зрителю, в первый раз видящему икону, не может не броситься в глаза непропорционально маленькая голова коня и очень широкая шея.

Трудно предположить, чтобы художник, изобразивший Георгия в столь сложном повороте и этим продемонстрировавший глубокое понимание натуры, допустил такую грубую ошибку в изображении коня. Он, очевидно, мог сделать шею коня более тонкой, но тогда между фигурой Георгия и конем возник бы просвет, который нарушил бы ритмическую конструкцию иконы, впечатление нераздельности коня и всадника. Не желая допустить этого, художник нарушает пропорции головы н шеи коня.

Однако следует подчеркнуть, что условное изображение в иконе не имеет ничего общего с произвольной деформацией натуры. В иконе, так же как в народных лубках, скульптурах, игрушках, мы сталкиваемся не с художническим произволом, а с творческим претворением впечатлений с натуры в образы искусства. Логику новгородского художника можно понять из ответа одной мастерицы-игрушечницы на вопрос, отчего ее звери не похожи на живых-такие длинношеий, с маленькими головами, пестро раскрашенные. «А если бы был похож, то зачем я его стала бы делать?» В понимании того, что верность натуре состоит не в слепом ее копировании, новгородский художник сближается с народными мастерами.

Новгородская иконопись XV века вообще очень близка народному искусству. Мастер «Чуда Георгия о змие» не забывает ни одной детали, без которой изображение было бы не совсем понятно. Откуда появился змий? Он выполз из пещеры — в нижнем углу изображен темно-зеленый, испещренный белыми штрихами сегмент, обозначающий пещеру (в то же время как это оправдано композиционно, как крепко сегмент «забивает» угол, вздыбливает коня!). У дракона не забыты острые белые зубы и красный, как пламя, злобный язык. Подобные фольклорные детали характерны именно для икон новгородской школы.

Колорит иконы «Чудо Георгия о змие» построен на сочетании киновари, золота и белого цвета — излюбленном красочном сочетании народного искусства. Золото фона как бы освещает икону изнутри и придает особую звонкость яркой киновари, теплоту п матовость — белому цвету. Гармония красок в новгородских окопах XV века иного характера, чем, например, у Рублева. В них ш т тонкого колористического согласования одного цвета с другим. Чистые, звонкие тона «Георгия» объединяются ритмически, иредуются, как в народных декоративных росписях. При сравнительно небольшом их числе икона кажется яркой, богатой по колориту.

Будучи выдающимся произведением живописи, «Чудо Георгия о змие» тем не менее не стоит особняком в новгородском искусстве XV века. Ясность мысли, энергия исполнения, высокое композиционное и колористическое мастерство — черты, присущие многим новгородским иконам этого времени: и небольшим, однофигурным, как «Илья-пророк» или «Чудо Георгия», и сложным, многофигурным композициям. Какого бы сюжета ни касался новгородский художник, любой он трактует ясно и убедительно.


Я.В. Брук




Читайте далее: Икона «Битва новгородцев с суздальцами»

 → Главная   → Живое наследие   → Новгородская икона «Чудо Георгия о змие»  
 
 
  Икона Владимирской Божией матери Новгородская Владычная (Грановитая) палата Икона «Параскева, Варвара и Ульяна» 
 
 
Живое наследие
Русская культура

Серия книг
«Святые России»


Подсказки иконоведа
Блокнот иконоведа

Контакты
Карта сайта
 
 

Число 1947, записанное кириллицей


© Добрые начала, 2021.   
Русская культура. История, архитектура, искусство.
Православные святыни, старинные иконы, иконоведение.


Иконоведы в социальной сети Вконтакте