Екатерина Польгуева. Нерукотворный свет

«В домах еще не погасли елки...»

В домах еще не погасли елки,
Не отгорели огни и свечи,
Так беспокойно и так неловко
Прощаться, будто уйду навечно.

И бесконечно стучат колеса
О том, что в прошлое нет возврата,
А мы не знаем, что будет поздно,
А мы откладываем назавтра.

И так привычно твердим: «О, Боже»,
И так привычно не верим в Бога.
Зима. Январское бездорожье.
И душу ранящая тревога.

1989

«Не называй по имени беду...»

Не называй по имени беду,
И, может быть, она тебя минует,
Твою свечу до срока не задует,
Не называй по имени беду.

Усталость изувеченной души –
Не повод для вселенского позора.
Сплетай стихов заветные узоры,
Не мучайся, живи себе, пиши.

Не называй по имени беду,
А скажешь вслух – и не отпустит слово
Веленьем рока доброго ли, злого.
Не называй по имени беду.

Пусть каждый раз с начала и с азов,
Но отступи от края на полшага.
Остановись, безумье – не отвага,
Кто ринется на твой полночный зов?

Кто ринется на твой полночный зов,
Когда немая жуть и голос сорван?
Какой мечтой твой разум очарован,
Каких еще не нагляделся снов?

Замкнулся круг, – откуда и куда
Уже никто не знает, кроме Бога.
Не спрятаться, когда судьба – дорога
Беда и чудо, слово и звезда.

1994

«СинЕе сумерки сквозь витражи…»

СинЕе сумерки сквозь витражи,-
В них времени немое отраженье.
Звук, умирая, дарит нам мгновенье,
Пока под сводом потолка дрожит.

О, Музыка совсем не дело рук!
Еле заметны запах ладана и воска...
Через века, чуть слышным отголоском,
Не органист, а Бог доносит звук.

1991

«Я верю и сейчас, что Бога нет...»

Я верю и сейчас, что Бога нет,
Что мы одни на дне пустой вселенной.
И все-таки душа, - она нетленна.
И все-таки нерукотворен свет.

А Бога нет, Есть совесть и мечта,
Свобода воли и свобода боли.
Молитва - крик отчаянья, не боле,
Когда в веках господствует беда.

А Бога нет, и все же длим полет,
Хотя из праха снова станем прахом.
Но было же: встав над животным страхом,
Бросались на горячий пулемет,

Как Тот, распятый, смертью смерть поправ,
И без надежды всякой на спасенье,
Не верившие в чудо воскресенья:
Ни райских кущ им, ни зеленых трав.

Лишь смерть их освящала нашу жизнь,
Спасая то, что было выше жизни, -
Достоинство, друзей, любовь к Отчизне,
Стремленье к правде и стремленье ввысь -

Ужели к Богу? Каверзный ответ.
Все главные вопросы безответны.
И все-таки душа, - она бессмертна.
И все-таки нерукотворен свет.

1998

«Это было не море, а озеро Белое...»

Это было не море, а озеро Белое,
Но для нас, сухопутных, волна разыгралась всерьез.
Ветер звонко смеялся, и с ним ничего мы не делали,
Да и что мы могли среди ярости ливня и слез?

А потом приутихло, и берег открылся под тучами,
И дорожкою радуга с мутных спустилась небес.
Но упрямо держалась какая-то нота тягучая,
Да сосновыми мачтами тихо поскрипывал лес.

А твердили – мол, все познается в сравнении!
Только мир абсолютен, как солнце над нами и Бог,
Потому-то и дарит стихия свои откровения
И в озерной воде – океанский, таинственный вздох.

2002

«Пустыню небес потревожит...»

Пустыню небес потревожит
Последний отчаянный вздох,
Но людям уже не поможет
Уставший от ужаса Бог.

Он смотрит на бледные лица,
На черных руин череду.
Теперь бесполезно молиться –
Словам не осилить беду.

Ночь медное солнце обрушит,
Свой оберегая удел,
И спрячутся мертвые души
В ловушки страдающих тел.

2002

«Не убегаю от простых вещей... »

Не убегаю от простых вещей:
Ни от презренной плоскости экрана,
Ни от на кухне чахнущего крана.
В богов не верю. Верю в тлен мощей,

А также в тех, кто истово любить
Способен Бога – так, что рушит храмы.
Моя икона – двор в оконной раме,
Но, впрочем, окна следует разбить.

И, сотворивши двери из окон, -
Впущу сентябрь и шум грядущей драки,
Чтоб в белизну доверчивой бумаги
Заспиртовать их до иных времен.

Пусть этот день мне на живую шить
На дождевую нить – и быть в ответе.
Я не живу иллюзией бессмертья,
И, стало быть, имею право жить.

Но мне себя давно не обмануть,
И с некоторых пор уже не нужно,
Когда смотрю, как исчезает в лужах
Тяжелых капель медленная ртуть.

2003

«Воздух кажется легким, как тополиный пух...»

Воздух кажется легким, как тополиный пух.
Впрочем, пуха в городе будто немного больше.
И такой мятежный, метельный, пьянящий дух,
Что и сам становишься теплой густой порошей.

Всё в ее кружении, в лепете тополей,
В изумрудно-ясном, почти нестерпимом свете.
Пожалей же, Господи! Господи, пожалей, –
Пусть не грешных нас, так хотя бы деревья эти.

Да пребудут в вечности вместе с Тобой, Господь!
И лицо Твое, Боже, от них да не отвернется.
И когда бесследно истлеет людская плоть,
Не умрут их листья, впитавшие ночь и солнце…

Но к чему теперь выставлять эскадроны слов,
Если мир накроет кромешное безъязычье?
Ты не любишь тех, кто не клонит к земле голов,
А ко всем другим Ты относишься безразлично.

Сколько их, таких вот – деревья и мураши, –
Что живут, как могут, в морях, небесах, на суше.
Ты, шутя, их создал, думал, что без души.
Только все живое имеет живую душу.

А когда уйдут и они за границы дней,
И умолкнут птицы, иссохнут земля и травы, –
Пожалей же, Господи! Господи, пожалей
Тополиный пух и морщины коры шершавой.

А зверьё и люди… Ну, что же, - шумит листва,
Где-то в райских кущах дождливая свежесть дышит.
Да, у Бога – Слово, и Бог заключен в слова.
Только кто их скажет, и кто их тогда услышит?

2005

«Обернуться бы – да что-то не так...»

Обернуться бы – да что-то не так.
Зря ли воздух застревает в груди?
Друг неверный и верный мой враг
Ждут меня на обреченном пути.

А покуда только выдох и вдох
Через силу, - здесь, где воздуха нет.
Боже мой! Но не поможет и Бог.
Свет забрезжил… Но поможет ли свет?

Обернусь же – и застыну у всех
Перекрестков и Столпом и Перстом,
Указуя на отъявленный грех,
Искуплением которому – дом

Наш разрушенный, наш проклятый кров,
Коли свыше порешили, что плох.
И тогда уж ни друзей, ни врагов,
Ни могил родных. Лишь Столп, Перст и Бог.

2006

Пасха

Масляной веет краской
В щели иных эпох.
Восемь часов до Пасхи,
Завтра воскреснет Бог.

Случай – великий сводник
Праздников и времен.
В школе гремит субботник,
В церкви – немолчный звон

Путает сны и даты.
Сквозь отступивший мрак
Пламенем благодатным
Красный взметнулся флаг

Над чернотой подпалин
Новой – и той войны.
Вечно летит Гагарин
К звездам земной весны.

Солнечной просит ласки
Древняя твердь Москвы.
Восемь часов до Пасхи.
Десять дней до листвы.

2015

Карусель

Розы срезали – будут ли снова в мае,
Бог их знает, как говорится. А я не знаю,
По привычному кругу времен, как всегда, вращаясь.
Но на всякий случай, с розами попрощаюсь –
И с листвой летящей, с ее уходящей дрожью…
Послезавтра – следы, бредущие сквозь порошу,
Бог даст, будут. Как будут в шарах и гирляндах ели.
А пока у метро не убраны карусели.
Хоть уже истончилась до мороси мелкой осень,
Но еще, пусть со скрипом, нас тянут по кругу оси.
Через зиму – наверное, все же к лету.
На последнюю мелочь смогу ли кутить билеты?
Чтоб опять по кругу – не валко, да и не шатко,
Вон на ту, никем не занятую, лошадку…

2019

Об авторе. Екатерина Польгуева

Екатерина Польгуева (1971-2020) - русская писательница и журналистка, заместитель главного редактора газеты Советская Россия, одна из известных деятельниц коммунистического движения. Автор нескольких тысяч политических статей, участница ярких встреч, в том числе с лидерами других стран. Особенное внимание уделяла сложной ситуации на Балканах, посвятила несколько подробных аналитических обзоров белорусским проблемам. Активно и еженедельно писала критические статьи, посвящённые внутренним российским кризисам.

В юности Екатерина принимала активное участие в деятельности волонтёрского клуба, спасающего памятники Преображенки, исторического района в Москве (об этом есть строки в её дневниках). А главными памятниками Преображенки являются соборы и монастыри, поэтому несмотря на красный настрой, Екатерина была чужда агрессивного тона неприятия по отношению к христианству и к религиозному мировоззрению.

Стихи Екатерина начала писать с 12 лет, в её ранних произведениях, наивных и подчас нескладных, прослеживаются попытки подражания Цветаевой и поэтам Серебряного века. Но уже в весьма юном возрасте Екатерина сформировала свой собственный и сюжетный, и поэтический стиль. Увы, но девяностые годы двадцатого века - время становления поэтического таланта молодой журналистки - не давали возможности издать стихотворный сборник, и Екатерина стала поэтом, пишущим в стол. Некоторой отдушиной стали социальные сети, в которых поэтусса публиковала любимые произведения.

Книга Екатерины Польгуевой в прозе «за секунду до взрыва» снискала признание и получила престижную премию имени Крапивина, однако сборника своих стихотворений Екатерина при жизни так и не увидела. Тяжёлая болезнь смешала все планы, весной 2020 года поэтесса ушла из жизни. Через несколько месяцев друзья поэтессы основали фонд Екатерины Польгуевой и издали её поэтический сборник «На той и этой стороне».

Официальный сайт: Творчество Екатерины Польгуевой

Читайте далее: М.Н. Тихомиров. Последние из рода Калиты